События счастливые и трагические. страница 2
1 - 2 - 3 - 4
Это было ново. Старый академический профессор Алексей Егорович Егоров годами без изменений твердил ученикам одну и ту же фразу:
— Ты учился рисовать антики1? Должен знать красоту и облагородить форму, которую видишь в натуре.
Такого взгляда придерживались многие профессора.
Брюллов начал борьбу за преобразование академической жизни. Вскоре у него появились недоброжелатели среди профессоров академии. Но открыто выступать против него они боялись. Новый профессор был знаменитый художник, его знала вся Европа.
На второй день после открытия осенней художественной выставки Гайвазовский и Штернберг впервые вместе отправились к Брюллову.
У художника были гости. Слуга Брюллова Лукьян задержал молодых людей в прихожей и пошел доложить Карлу Павловичу о приходе академистов. Через минуту сам Брюллов вышел к ним в красном парчовом халате. Художник больше всех других цветов любил красный цвет и на картинах и в домашнем обиходе. Карл Павлович радушно встретил молодых людей.
Среди гостей Брюллова были художник Яненко, известный певец Лоди, выступавший под фамилией Нестеров, литератор и издатель петербургской «Художественной газеты» Нестор Кукольник. Брюллов в то время писал его портрет, который и сейчас стоял неоконченный на мольберте.
Брюллов представил гостям академистов и вернулся к прерванной беседе.
Он с глубоким волнением заканчивал рассказ о своем друге, русском художнике Сильвестре Щедрине, умершем в Италии.
Брюллов умолк.
— Россия еще не имела подобного пейзажиста, — тихо заметил художник Яненко.
— Да, — сказал Брюллов, — картины Щедрина до сего времени служат украшением русской школы. Он весьма уважаем не только у нас, но и в Риме. После смерти место его в искусстве осталось пусто.
Брюллов повернулся к Гайвазовскому:
— Я видел ваши картины на выставке и вдруг ощутил на губах соленый вкус моря. Такое со мной случается лишь тогда, когда я гляжу на картины Сильвестра Щедрина. И я начинаю думать, что место Щедрина уже недолго будет пустовать.
Лицо Гайвазовского густо залилось краской. Все теперь глядели на него.
Брюллов продолжал, обращаясь к юноше:
— Мне говорили, что вы рождены в Крыму, на берегах Черного моря. Я видел вашу Феодосию, написанную по памяти. Она — как сон детства. Видно, что вы одарены исключительной памятью, сохраняющей впечатления самой натуры. Это важно для истинного художника.
Слова Брюллова произвели сильное впечатление не только на Гайвазовского, но и на всех гостей. Похвала Брюллова много значила. Кукольник навострил уши. Он как раз собирался писать в своей «Художественной газете» о последней выставке.
Когда гости начали расходиться, Кукольник замешкался. Его занимал академист Гайвазовский, вернее — слова Брюллова о нем. Он обратился к Карлу Павловичу:
— Так ли надо разуметь, маэстро Карл, — Кукольник любил высокопарные выражения, — что отечественное искусство обрело в юноше Гайвазовском нового гения? В его картинах на выставке одни лишь достоинства?
Последний вопрос был задан неспроста. Кукольнику важно было в статье о выставке блеснуть перед петербургскими знатоками.
Нестор Кукольник любил поражать читателей откровениями и пророчествами. Предприимчивый издатель «Художественной газеты» почуял в похвале Брюллова юному художнику возможность создать сенсацию. Меньше всего его заботили интересы молодого художника. Он думал лишь о выгодах газеты, которые были нераздельны с его собственными.
Брюллов ответил, что у Гайвазовского редкое дарование, но что в его картинах есть и существенные недостатки.
— Я же решил ему о них сегодня не говорить. Для этого время и место найдется. Мне известно, как важна в начале художественного поприща щедрая похвала другого художника. Пройдет год, два — и Гайвазовский затмит всех художников морских видов, — закончил разговор Карл Павлович.
Брюллов был не только великим художником — он был великодушным и прозорливым человеком. Он безошибочно угадывал — кому похвала не вскружит голову, а придаст новых сил.
Гайвазовский и Штернберг почти всю ночь бродили по спящему городу. Они не замечали осенней непогоды. Говорили они в ту ночь о Карле Брюллове, о его картинах, о его жизни, о собственных замыслах и надеждах.
Брюллов был прав: от щедрой похвалы могут вырасти крылья. А без них ни один еще птенец не взлетел, не только художник.
1836 год был знаменателен в жизни русского общества. Весною этого года на сцене Александрийского театра был дан «Ревизор» Гоголя. В письмах, в дневниках образованные люди отмечали это событие. Современники потом вспоминали, как много шуму наделала комедия Гоголя, как вся тогдашняя молодежь пришла от нее в восторг.
1 Антики — гипсовые слепки с произведений античного искусства.
1 - 2 - 3 - 4
 Десант Н.Н.Раевского в Субаши |  Спасающиеся от кораблекрушения. (Айвазовский И.К.) |  Вечер в Крыму. Ялта (И.К. Айвазовский) |